Блестящие глаза Славяна. Несостоявшийся полет на драконе. Освобожденная разноцветная ликующая магия…
Магия! Помоги мне! Не хватает всего чуть-чуть, капельки силы, цвета, света, воспоминания… Хоть чего-нибудь!
Полная луна. Серебро крыш. Нетерпеливый голос: «Мортимер, да где же вы, черт возьми!»
Коснуться протянутой сильной руки. Горячей, как и наяву. Шагнуть, за уверенной, следом.
Сквозь границу.
Сквозь стену.
В реальность.
В самый последний миг перехода, миг, когда вспыхнуло все вокруг, Агата ощутила даже не боль — прикосновение, как будто кто-то прочертил длинную линию на ее животе…
Кобуци все же сумела ее достать напоследок.
…Девушка, лежащая на кровати в одной из лабораторий ИМФ, дернулась, застонала и свернулась клубком, прижимая руки к животу. Из-под пальцев потекла кровь.
Рядом никого не было. Дневная смена ушла, вечерняя еще пила чай в дежурке — закутке при буфете…
Глава 14
Возвращение
Возвращение оказалось не то чтобы особенно трудным или мучительным — просто не таким. Непривычным.
Агата шагала по призракам разрушенных временем и человеком зданий, мимо давно умерших двигающихся и разговаривающих людей. Видела, как составляются целительные и ядовитые декокты, как кропотливо подбираются сочетания звуков и строк позабытых заклинаний (эх, где же вы, ДМН Осипенко?). Как взрываются, обжигая ядовитым паром, колбы алхимиков. Как бьется с пеной на губах рядом с гигантским костром шаман в расшитой ленточками, бусинами и мелкими косточками одежде, а люди внимательно вслушиваются в его бессвязные слова-выкрики. Как Агнус впервые заходит за Огненную Арку — чтобы никогда уже не выйти за пределы ее и времени. Кажется, он даже заметил, как через Арку прошла Агата: повернулся, открыл рот, окликая…
Но поздно. Шаг — и она в столице, в тот самый день, когда вырвавшаяся Магия пошла на город. Так с гор сходит сель или обрушивается на берег гигантская волна, сносящая, подминающая под себя дома, машины, деревья. Людей.
Еще шаг — чуть раньше, и Агата видит, как по коридорам ИНЭМа бегут волшебники, взмахами руки запирая двери лабораторий — последняя отчаянная попытка предотвратить катастрофу, спасти хоть что-то, хоть кого-то… Агата отчаянно вертит головой, заглядывая в испуганные лица, пытаясь найти… Были ли ее родители здесь в тот последний миг перед войной?
А потом все бледнеет, растворяется, тает, поглощается Магией и временем, превращается в сегодняшние багровые призраки…
Снова эти безмолвные коридоры.
Наверное, она будет бродить по ним всю свою оставшуюся жизнь… а сколько ее еще осталось? Всё те же двери. Все тот же туман, только он стал ярче, из багрового сделался красным… алым… Может, она подкармливает его собственной кровью? Агата посмотрела вниз, на живот. Рана выглядела ненастоящей — как и все вокруг. Странно, что ей не больно. И странно, что она еще не умерла. Или все-таки умерла и попала туда, куда попадают все умершие маги? Это и есть загробный мир волшебников? Только не понять — ад или рай. Или чистилище? Хотя маги же считают, что после смерти они уходят в Пустыню… Которой теперь больше нет.
Наверное, пора уже узнать — а что там, за дверями?
На некоторых дверях не было ручек и даже замочных скважин. Некоторые были просто приварены к металлическим косякам — наглухо, сплошным швом. Были и двери-плакаты — как нарисованный очаг в каморке Папы Карло. Остальные тоже не поддавались агатиным толчкам и рывкам. Вспомнилось сказанное давно и неизвестно кем: «И не пытайтесь их открыть. Может, это говорит ваша интуиция». Как же его звали? Яркая улыбка. Танцующий на ладони огонь. Пляшущие на лице и в глазах теплые тени. Нет, не вспомнить уже…
Зато как зовут котенка она вспомнила сразу.
Впереди виднелось новое разветвление коридора: натуральная «вилка» из трех зубцов. И в этой вилке сидел черный кот.
— Кыш!
Агата совсем не удивилась, увидев его. Чему тут вообще можно удивляться?
Кот приветственно дернул ухом — слышу, мол, что кричишь-то? Потянулся и, задрав хвост, неторопливо направился в правый коридор.
Повёл ее.
Странно, что черный Кыш не растворялся в багровом сумраке коридоров, не сливался с тенью дверей. Даже туман расступался перед ним и некоторое время держался по бокам, образуя неровную светящуюся тропинку — для кота и для Агаты.
Подъем по выщербленным ступеням. Короткий переход, поворот… долгий спуск вниз — ни перил, ни стен не видно, один лишь колеблющийся туман. Не сорваться бы… Или, может, наоборот оттолкнуться от ступенек (таких высоких, что приходится спускаться боком, точно двухлетнему малышу) и полететь вниз? Может, она при этом возьмет и проснется? Ведь всегда же просыпалась при падении во сне — чтобы не разбиться. Узкий мостик через туман, снова коридор, но уже без дверей, и прямо перед ними возникла знакомая красная кирпичная стена.
Кыш оглянулся и вдруг внезапно вырос в размерах — до собственной тени на стене — горб, задранный хвост и жуткий вой-сирена. Агата даже шарахнулась от него, но кот, мерцая отливающими красным глазами, неотрывно смотрел не на нее — ей за спину. Она поспешно оглянулась. Никого. Только, кажется, туман колыхнулся, да сгустились и выросли тени…
Не раздумывая, она шагнула сквозь стену.
Свет, боль и пол ИМээФовского коридора обрушились на нее — все разом.
…Институт тряхнуло, да так, что со столов и шкафов посыпалась посуда. Захлопали двери и дверцы. Целитель, которому угодило кипятком на брюки, прыгал, шипел и ругался, дежурный маг замер, растопырив пальцы, словно готовясь в любой момент принять на руки вес рушащейся стены или потолочного перекрытия. Лекарь, оттягивающий мокрую ткань штанины, сморщился и задрал голову:
— Что тут у вас?! Землетрясение, что ли?
— Не знаю, — отозвался маг, настороженно прислушиваясь, приглядываясь и принюхиваясь. Поскольку толчков больше не повторилось, опустил руки. — Не похоже…
— Надо девчонку проверить, — озабоченно сказал лекарь, отпинывая с дороги осколки посуды. Дежурный придержал его за рукав:
— Погоди, отсюда глянем!
Мониторов в буфете не водилось, только на вахте, но дежурному они были без надобности. Он смел с блюдца крошки от пирожных и за неимением яблочка пустил по кругу собственное обручальное кольцо. Катившееся колечко, раз за разом огибавшее блюдце, стирало по широкой полоске цветную эмаль, показывая коридоры ИМФ.
— Лаборатория сна! — скомандовал дежурный, и кольцо послушно продемонстрировало дверь. Распахнутую дверь. Маги переглянулись и склонились над блюдцем-монитором. Широкая панорама лаборатории. Свисающие провода капельниц. Скомканные и сброшенные на пол простыни. Пустая кушетка. Пустая…
— Блин! Да она очнулась, что ли?!
Маг опять поймал за плечо рванувшегося целителя. Наметанный взгляд охранника ухватил то, что не успел заметить напарник: широкую красную полосу на белом линолеуме. Здесь полз раненый… или волочили по полу чье-то тело. Кольцо покатилось стремительней — дежурный с лихорадочной поспешностью просматривал коридоры, особенное внимание уделяя лабораториям повышенной защиты. Вроде все важные двери целы… А!
— Что?
Дежурный постучал ногтем по блюдцу-экрану:
— Вот здесь был заперт волкодлак. В фазе полнолуния.
Не контролирующий себя оборотень и только что проснувшаяся, слабая, мало что понимающая девочка… Мужчины встретились глазами.
— Зови кавалерию!
Дежурный не стал тратить время на то, чтоб огрызнуться: мол, сам знаю! Докладывал короткими рубленными фразами, наблюдая, как лекарь выворачивает внутренности своего чемоданчика — то ли в поисках необходимых лекарств, то ли того, что может сойти за оружие. Не переставая отвечать, последовал за целителем к двери. Не обнаружив за ней признаков присутствия, резко кивнул: открывай!
И впервые сбился, растерянно повторив: